Он был недоволен. Крайне недоволен сложившейся ситуацией.
Еще какое-то время назад у Кадыра была полноценная семья. По крайней мере, у него были две славные доченьки и два милейших (естественно, милы они были лишь внешне, и то с большим преувеличением) сынишки. Теперь же его семейный уют рушился как карточный домик под открытым небом. Все его жены скончались достаточно давно, чтобы уже и забыть о том, что он приходится вдовцом. Старший сын надежд не подает, от слова, совсем никаких, и отрадой глаз давно перестал являться, стоило мальчишки лишь начать так безбожно употреблять живительные напитки. Младший сын по уши погряз в своих чудных опытов и исследований, настолько, что отец уже начал забывать, когда они нормально говорили о простом житейском счастье. теперь еще и старшая сестра, любезная Фидан, умудрилась попасть под обстрел. И, главное, она попала под него исключительно с легкой подачи своего горе-папаши Кадыра.
Честно сказать, ему было даже несколько стыдно. Стыдно, неудобно и губительно-прискорбно о том, что он не поддержал султана Баязета, когда эта поддержка была тому крайне необходимо. Неприятно о том, что он предал и подставил Шамсият, женщину, которую сам же подарил когда-то товарищу Ахмету, надеясь, что в султанском гареме у нее будет больше перспектив и удачи, чем в его крепких объятиях. Сейчас Кадыр понимал, что многие его поступки были совершены просто бессмысленно. Зачем ему посылать на костер собственную же дочь? Пожалуй, для настоящего хорошего отца это показалось бы некоторым особо жестоким действием. Он же, Кадыр, с этим уже успел смириться и очистить сознание от скорби. И поэтому ему было не по себе.
Да, безусловно, он был гораздо холоднее и равнодушнее к семье, чем тот же Ахмет. Лишь внешне проявлял признаки милосердного и всепонимающего отца, а в жизни непоколебимо держал маску высокопоставленного и сухого на ласку человека. Ему было так комфортнее. И сейчас, хоть он и немного сожалел о случившимся, но понимал, что ради сыновей и младшую свою дочь выдаст на костер, лишь бы эти два никчемных брата могли спокойно жить и иметь жен и детей, радоваться жизни и домашнему очагу так, как не умел в свое время это делать их старик-отец. В этом была его главная цель, как человека семьи.
Однако, его досадовало и то, что кому-то придется всю жизнь проживать в игнании, а кому-то в постели у нового султана. Да, он не мог позволить себе то, что могла позволить себе Наргизшах Халиф даже близко, хоть, в отличие от нее, он и не закатывал истерики, не оскорблял своими действия положение нынешнего султана. Что и говорить, он даже проявлял признаки весьма преданного новой власти дипломата. Разве что по-прежнему вынашивал в голове кой-какие свои дерзкие надумки, но в иных вещах не проявлял не малейшего желания непокорности. И что же получил за свои старания он? А что получила Наргизшах? Султан явно не умеет распределяться ресурсами и подданными также, как умела в свое время Шамсият.
- Я хотел бы увидеть госпожу Наргизшах. Разрешите? - Сегодня перед ее охраной он решил появиться как человек покорный и запуганный. Говорят, она скандальна и буянит в последнее время. В принципе, это поведение ей совершенно подходит. Бедный Рашид не знает с кем связался. Хотя, Рашид вообще плохо представляет о том, какие змеи водятся у него под носом. Сразу видно, человек далекий и от политики, и от власти. Зато он прекрасный семьянин. Или таким он мог бы оказаться, если бы постарался. В отличие от стариков, он еще не разучился воспринимать мир и семью в доступных молодым красках.
- Рад видеть, что вы здоровы и невредимы после стольких перемен. - Визирь вошел к ней с почтением, но намеренно делал упор на словах, которые не относятся к его дочери. В конце концов, разговор надо всегда начинать с приятно. А заканчивать, когда кто-то уже не сможет продолжать битву. Примитивная военная тактика. - Слышал, вы шумны. Что же такого случилось, что ваше настроение испортилось?