Оставался один лишь месяц. Месяц до испытания. Шамсият мучали кошмары, а травы не помогали спокойно спать. Она видела, что сын её сгорает в огне. Она видела его протянутую руку к ней, расплывающееся, искаженное от боли лицо и от этого она просыпалась в поту. По ночам выходила на балкон, нервно вдыхая воздух, словно его отнимали и дышать она вовсе не могла. Рыжая каждую ночь переживала одинаковый кошмар, начавший её преследовать с момента, как Баязет согласился на испытание. Неужели она не в силах ничего изменить? Она повелительница всего мира! В её руках столько власти, благодаря сыну, но потеряв его эта женщина лишится всего.
Она столько всяческих попыток предприняла, чтобы избежать испытания, но ничего не вышло. Всё в пустую. Теперь валиде желала только одного - сделать так, чтобы языки пламени не сожгли её дорогого сына. Шамсият даже мага огня привезла во дворец ради спасения Баязета. Увы, это не помогло спать спокойно. Лишь после испытания рыжеволосая сможет успокоиться. Она всячески скрывала, что не высыпается по ночам. Враги не должны ликовать раньше времени. Женщина не закрылась в своих покоях, а продолжила вести себя как прежде. Раздавать приказы, проверять гаремные записи и совать свой нос в государственные дела. Последний пункт самый важный аспект её жизни. Она давно возомнила себя повелительницей мира и ничего не могло случиться в халифате без её ведома. Приодевшись в лучшие зелёные шелка, рыжая львица, навестила своего любимого сына султана, а затем отправилась на поиски главного визиря. Оказалось, что он ещё не появлялся во дворце. Чем он занимается? У меня есть к нему дело! Поразмыслив, женщина велела собирать карету. Разговор касался не только государственных бумаг, но и его дочери Фидан. Невестка опечалила валиде своим рассказом прошлым вечером. Оказывается девушка чуть не потеряла малыша, что принадлежит династии! О, Пророк, что за напасть! К счастью, спасла не родившегося ребёнка наложница Кадыра. Дочь визиря так отзывалась об этой наложнице с белоснежными волосами и добрыми руками, словно о самой богине Латифе! Рыжая очень заинтересовалась рабыней, что ей даже захотелось взглянуть на неё и отблагодарить за спасение частички династии.
Карета быстро доставила Шамсият ко двору Кадыра. Она потребовала увидеть хозяина, но ей сообщили, что господин уехал в корпус бойцов. Тогда рыжая сказала, что подождет и приказала подать ей сласти. Она в любом доме чувствовала себя, словно ей принадлежали все дома халифата и жители в том числе. Усевшись поудобнее в просторном зале, где Сахид обычно встречал гостей, Шамсият принялась ожидать исполнения своих пожеланий.

Шамсият задумчиво бродила взглядом по стенам светлой залы, украшенной точечными узорами на имирский манер. Шло время, а во дворце главного визиря ничего не менялось. Кадыр не отличался экстравагантным вкусом, отдавая дань традициям и предпочитая местных мастеров, нежели чужеземцев. Достаточно посмотреть на Сахида, на его подачу в одежде, густую бороду и мощное, грузное телосложение, сразу понятно, что это имирец. Когда-то очень давно, рыжую привели именно в этот шикарный дом. Она сначала подумала, что попала к повелителю здешних земель, но оказалось, что всего лишь к его другу, который обладал хорошим вкусом и не был похож на дикаря. Забавно, что имирцы привыкли называть варкавцев дикарями, а варкавцы имирцев варварами, но суть не меняется. Шамсият прекрасно знала, что в её родных кроях тоже строят роскошные замки, но они не принадлежат обычному смерду. Она никогда бы не смогла из простой крестьянки стать повелительницей мира всего. Дивчины любили травить сказки про знатных хлопцев, мол, увезут во дворец и превратят в принцессу! Придется мёд ложками есть, икрой закусывать и сладким вином запивать. Россказни, да и только! Ничего подобного в Варкаве не происходило, но девки мечтали. Шамсият над ними вечно хохотала и могла водой холодной обдать, чтобы в облаках не витали, а работали. С молоду она бегала по полям, отцу по дому помогала, за сестрицей приглядывала. Где теперь её Морта? Жива ли?
Дворец Кадыра всегда навивал воспоминания. Молодость. Была когда-то Шамсият кровь с молоком, благоухающая будто роза и больно бойкая, а ещё дерзкая на язык. Рыжая не считала, что стала не красивой, но молодость уходила и нет той свежести. Беспечности, наивности. Ничего в ней из этого не осталось. Она превратилась в уверенную, расчетливую львицу, что считает себя неотразимой и никто в этом не сомневается. Надо просто уметь себя подавать, самой никогда в себе не сомневаться и другим будет неповадно. Женщина вздохнула, встряхнув рыжей гривой и отгоняя воспоминания. Она никогда не вернется в родные края, ведь именно на чужих землях приобрела власть. Кто мог подумать, что рабыня настолько высоко поднимется? Теперь она сама валиде и с ней считаются члены династии, а она стала гарантом этой династии. В её интересах, чтобы династия процветала, ведь сын взошел на престол. Фидан скоро разродится дитём. Размышляя о своей невестке, рыжая не заметила, как тихо появилась наложница визия. Она несла поднос со сладостями и питьём. Кротко предложила отведать, не поднимая глаз, но видимо нервничала.
Рабыни трясутся словно осиновые листы. Вот она сила власти, вкус её плодов. Все теперь знают Шамсият и боятся не угодить её желаниям. Разве в Варкаве она добилась бы подобного? Если только над мужиком своим главенствовала бы, да и то, тогда, когда коромыслом по хребту влепила бы. Зато теперь она владеет умами многих почтенных мужей, государственными делами занимается и отдает приказы на стройку благотворительных мест. У этой женщины были далеко идущие планы, поэтому она не хотела мириться с тем, что сын не пройдет испытание. Он обязан выйти из огня живым, а сны пройдут, они от волнений и переживаний. Насылают кошмары враги.
- Поставь поднос, - Шамсият отозвалась, указывая на столик и поглядывая на девушку. Белоснежные волосы, не о ней ли говорила Фидан? Рыжая улыбнулась, - если хочешь, можешь присесть со мной. Я не откажусь от компании. Не Джамилей тебя зовут?

Девушка, стоявшая перед валиде, неуверенно и робко подтвердила, что зовут её Джамиля. Рыжая довольно кивнула своей собственной правоте. На самом деле не сложно догадаться, что именно про эту рабыню в красках и подробностях рассказывала Фидан. Невестка очень впечатлительная, поэтому многое могла преувеличить, но факты оставались на лицо. Рабыня спасла ребёнка во чреве матери с варкавских земель и волосы её будто снег. Рыжая госпожа внимательно разглядывала девушку, будто перед ней что-то изумительное.
Скромность украшает. Четы лица у неё очень изысканные, словно не простолюдинка, а знатная особа. Откуда Кадыр её взял? Есть у него вкус на девушек, определенно есть.
Лицо валиде просветлело, увлеченно разглядывая рабыню, которая предложила прохладного щербету, она на некоторое время избавилась от своих тяжелых дум. Беспокойство её тревожило в последние дни, до испытания оставалось совсем немного и кажется, рыжая больше не могла о чём-либо думать, но забылась ненадолго, заинтересовавшись рабыней визиря. Подле неё таких не было, валиде предпочитала бойких девиц и расторопных, чтобы ушами и глазами повсюду были. На тихонь она вовсе внимания не обращала. Джамиля выглядела именно такой, тихой светлой мышью, которая будто белое пятно выделялась из массы чернявых женщин. Оказывается и дар у неё имелся в наличии, что качество полезное в быту. Мать султана бы сама себе такую девушку в услужение взяла. 
- Налей и присаживайся, не стой столбом и не бойся меня, я не кусаюсь, - звонко рассмеялась валиде, ладонью пару раз стукнув по тахте, чтобы рабыня присела, - стало быть ты даром исцеления обладаешь? Расскажи мне про него, как это действует?
Валиде впрямь была заинтересована даром. Она сама владела магией, но не умела ей пользоваться, оно выходило спонтанно и случайно. Сильные эмоции могли послужить тому, чтобы магия сработала. Оно по молодости как-то сильнее проявлялось. Посмотрит бывало на молодца красивого и воспылает чувствами, вот и магия проявлялась. Кокетничать рыжеволосая любила, когда с сестрой в порт отправлялась, живши на варкавских землях. Вот только забывать уже стала Шамсият о том времени, она знала, что больше никогда не вернётся на родину, дом её теперь в Имире. Повелительница этого государства, которой приклоняются и боятся, а враги строят ловушки.

Валиде принялась слушать попивая прохладный ароматный напиток. Она взяла кусочек халвы с подноса и принялась кушать, наблюдая за рабыней, что рассказывала ей про свою сестрицу. Воспоминания вновь одолели рыжую женщину. Младшенькая у неё сестра была, именно её защищая, Шамсият попала в эту чужеземную страну. Теперь судьба семьи ей не ведома, хотя попыталась она как-то навести справки, но успехом это не увенчалось. Женщина вздохнула, услышав, как Джамиля спасла сестру от смерти. Она не перебивала, слушая девушку, ей нравился этот знакомый варкавский говор. Никогда Шамсият не признавалась, что скучает по родному краю, она даже самой себе боялась в этом признаться. Такие странные страхи у великих мира сего. Женщина эта вылепила себя заново, сделав непробиваемой и не способной давать себе слабину. Свои слабости она сделала своей гордостью. Варкавской ведьмой называли её за глаза! Рыжей колдуньей. Она прекрасно знала обо всем и какие слухи ходят, смеясь задорным смехом в ответ. На всякое оскорбление валиде отвечала смехом, а от врагов своих избавлялась без толики сожаления. Беспощадная к предателям и не терпящая пререканий. За что полюбил её покойный султан Ахмет? За дерзость, за громкий смех и копну рыжих волос. Не сдавалась, шла напролом и не сгибалась перед причудами судьбы. Она стала той, кем являлась, благодаря своему варкавскому характеру. Кем же станет Джамиля? У этой девушки большие задатки и талан необычайный, который прославить её мог на все земли имирские. Чудеса творить умеет своими руками, исцеляет болезни. Редкий дар. Валиде не понимала, почему девушку в монастырь не забрали, в святые бы возвели. Вон и волосы будто у ангела, неужели люди совсем ополоумели в Варкаве? Церковники таких святыми обычно называли, но точно не ведьмами. Шамсият слышала об обстановке в краях откуда она родом, многих теперь с даром принимали за нечисть, мол с дьяволом сделку совершили, на поводу у лукавого пошли. Видимо не хотели церковники разоряться на новых святых, совсем зажались, проще признать колдунами и ведьмами, да на костёр. Она понимала, почему Джамиля бежала с родной земли, почему именно из-за дара, тут даже рассказывать не нужно. В мыслях рыжеволосой закрутились имена святых варкавских, хотела припомнить их, но всех не могла вспомнить, запамятовала.
- Странное дело, - покачала головой Шамсият, пригубив щербет, - обычно дар исцеления приписывали мученикам святым. Они людей лечили, Безликий их, стало быть благословил.
Рыжая вспомнила бога варкавского, которому мать молилась с отцом. В церковь они ходили маленькую. Теперь же она веровала в Пророка и его жён-богинь. Искренне веровала, ведь она в другой стране, а чужой храм со своими устоями не посещают. Между тем, рабыня принялась описывать, как Фидан спасла от выкидыша. Рассказ её очень увлек валиде, похожий на сон. Шамсият представила всё как наяву, будто сама побывала возле загадочной дверцы, наблюдая за происходящем. Видела своими глазами, как Джамиля починила дверцу и отправила малыша обратно на колыбель матери своей. Удивительно. Рыжая не была обделена фантазией, поэтому так хорошо всё представила.
- От такого дара много пользы, если Кадыр Сахид не захочет нанять учителя, я сама посодействую, обещаю, - кивнула валиде, - не нужно еды, мне достаточно сладостей, что на подносе. Лучше расскажи, как тебе живется в этой стране? Нравятся ли наши традиции? Хочу послушать.

Грустно, грустно слышать такую историю. В тех местах, коих родилась Шамсият совсем люди тёмными стали. Во всём им проделки сатаны мерещатся. В любом проявлении магии происки лукавого замечают, на костёр невинных тащат. Удивительное дело. В Имире огонь считается священным, умереть в нём благодать, а в Варкаве в землю принято усопших закапывать, на костре повинных в сделке с дьяволом сжигают, стало быть дурной знак. Послушав Джамилю валиде задумалась: лучше с почестями умереть в Имирском пламени или в Варкаве на костре с проклятьями?
Тема огня последнее время беспокоила рыжеволосую по известной всем в столице причине. Сын её на верную погибель собирался. Вздумал испытание огнём пройти. Не пройдет же, невозможно это. Шамсият как подумала о пламени, кошмары ей ночные вспомнились и голова аж закружилась. Она поставила кубок с щербетом и пальцы её дрогнули, которые она быстро сжала в кулак, а в груди всё замерло. Вдохнула она воздуха побольше, да показалось ей, что его совсем не осталось. В висках загудело. Халва в горле комом встала.
- Что-то мне не хорошо, - призналась рыжеволосая, будь она в своих покоях, резким криком выгнала бы всех вон, но она в гостях. Кадыр не пожаловал, а перед ней рабыня, которая заинтересовала своим чудодейственным даром, - можешь попробовать что-то сделать? Головные боли последнее время не прекращаются.
Попросила валиде, коснувшись висков ладонями, где гудело. Тёмные круги пошли перед глазами, видать от недосыпа. Истощение, переутомление. Она мало ела последний месяц, совсем не похоже на неё, обычно Шамсият сметала все вкусности на своём пути. Обожала перепелов и запечённые сладкие яблоки в карамели. Валиде предпочитала поесть до сыта, отчего женщиной в теле слыла, но из-за этого испытания сына, рыжеволосая сама не своя. Отказывалась от любимых блюд и совсем не замечала, что схуднула малость. Не шли ей впалые щеки и круги под глазами в виде синяков от ночной бессонницы. Шамсият будто решила хранить обет до того момента, когда сын пройдет испытание и она вдоволь наестся, празднуя. Не хотела верить, что у него не получится, но что-то грызло её, материнское сердце предвещало беду. От этого ей становилось дурно. Рабыня Кадыра невольно затронула тему, которую не стоило затрагивать и от этого рыжеволосой совсем потяжелело на душе. Возможно у девушки получится исправить положение и облегчить ношу Шамсият, попробовав исцелить головные боли, но, кажется, тут надо не голову лечить, а душу. Что же, вдруг у Джамили и впрямь золотые руки. Посмотрим, что она предпримет. Чья теперь слетела дверь с петель?

Валиде преувеличила свои головные боли предусмотрительно. Терзали они её по ночам больше, чем днём. В темноте чувства оголяются, кошмары усиливают эффект. Липкий страх сковывает и не дает продохнуть, а при свете дня дышится свободней, но бессонница о себе напоминает. Шамсият желала не только от болей избавиться, но и деву проверить на вшивость, вдруг Фидан себе что-то вообразила. У беременных часто нервы шалят, да накручивают себя на пустом месте. Выдумывают всякие небылицы. Чудеса и заговоры им на каждом шагу мерещатся. Рыжая помнит себя, как нервничала, когда дитятей носила под сердцем. Первенца Баязета родила, хотела на руки взять, но ребятенка унесли и тогда еще будучи несмышленой рабыней-наложницей, она раскричалась на весь гарем, что малыша своровали. Подняла на ноги всех! Шум до покоев покойного Ахмета дошёл. Срамота какая! Никогда не забудет, что такое учудила, удивительно, что в темницу не отправили. Покойный султан к ней чувства питал и всё простил.
По этой причине, Шамсият прекрасно знала, что может себе придумать беременная женщина и ничего не исключала. Джамиля могла подыграть, чтобы проникнуться к своему господину. Везет некоторым девам, одна лишь случайность, может, превознести к небесам или постелить перину в аду. Проверить не мешало рабыню Кадыра, чтобы самой убедиться в чудесном её даре, на словах одно, а на деле совсем другое. Заодно собственное самочувствие поправить. Удачно всё складывалось. Двух зайцев убить всегда приятно. Для пущего эффекта, рыжеволосая откинулась на подушки, затуманился её взор. Совсем уже ничего не слушала и не слышала, что ей девушка светловолосая говорила. Да и слова о костре на самом деле опечалили её, напоминая об испытании. Оно близко и ничего не изменить. Время вспять не воротить. Валиде прикрыла глаза. Звон в висках усиливался, всё потому, что сама нагнетала атмосферу. Мысли они ведь материальны. Будешь думать о плохом и плохое цепляется. Со стороны показалось бы, что женщина вовсе при смерти, умела она всех убеждать в том, чего сама хотела, ведь сама в это верила. Внушишь себе, что всё плохо и ведь правда на душе лихо станет, кошки заскребут. Не попади Шамсият во дворец, на улице не пропала бы, если не повелительница мира, то повелительница чужих сердец. Всё же, она на своём месте, там, где должна быть. Простодушным нет места у руля. Борцы за справедливость тоже не удержат власть, а вот люди умеющие с выгодой каждую ситуацию использовать для себя и подстраиваться под окружение, без сомнений добьются успеха.
Так кто такая Джамиля? Девушка поймавшая удачный момент, использовав его для себя или простодушная дуреха, которая готова помочь всякому встречному? Последний вариант полезен. Многого не просит и радуется, что помогает окружающим. Шамсият почувствовала за спиной телодвижения. Звон в висках исчез, а на душе покой образовался и лёгкость. Первое, что подумала рыжеволосая: парить в облаках хочется. Она приоткрыла глаза, заметив, что будто вся отрицательная энергия обрушилась на рабыню или скорее девушка истощена. Побледнела и даже нарушая этикет, потянулась за сладостями предназначенными Шамсият. При другой ситуации, рыжеволосая сочла бы это за неуважение и оскорбление её персоны, отчитав бы несносную наложницу, прописав наказание, но благо, настроение у валиде хорошее. Она снисходительно отнеслась к Джамиле, сочтя её поведение не за дерзость и наглость, а простое невежество.
- Чувствую лёгкость, - призналась рыжеволосая, - а вот на тебе лица нет! Что я скажу Кадыру, если он увидит тебя в таком состоянии? Тебе обязательно нужен учитель, чтобы обучил контролировать и распределять потоки магической энергии, иначе себя погубишь.

Рабыня совсем побелела словно чистый холст или снег в горах, что лежит на высоких склонах. Кожа будто засветилась белизной сливаясь с волосами и ей явно стало дурно, того гляди навернется бедняжка. Много сил затратила на исцеление головных болей валиде. Шаталась, опустив взгляд в пол. Говорить с ней уже бесполезно, попросилась она удалиться, но по местным имирским правилам нельзя ей покидать госпожу, если госпожа не пожелала этого самолично. Рыжая окинула девушку взглядом хорошенько и крикнула в приказной манере, обращаясь в сторону дверей. Шамсият прекрасно знала, что там найдутся даже те, кто греет уши.
- Калфа! Забери рабыню! Немедленно!
Не хватало, чтобы наложница Кадыра завалилась под ноги валиде. Не такое она зрелище собиралась увидеть у визиря. Двери распахнулись и появилась калфа, что-то бурча себе под нос на непутевую рабыню и кланяясь госпоже. Она подхватила наложницу под локоть.
- Накорми её сладостями, да побольше! Я заеду в следующий раз.
Шамсият поднялась с тахты, величественно вскинув голову, направилась к выходу. Она будто позабыла, что к визирю приезжала. Потребовала подать её карету. Мысли у неё просветлели от чудесных рук наложницы и захотелось женщине заняться делами насущими. С ясной головой лучше думается и решения принимаются удачные. Джамиля в самом деле оказалась целительницей с невероятным, редким даром. В Халифате очень ценились подобные девы. Их уважали, к ним относились снисходительно. Не каждый способен руками боли несчастного убрать или силой мысли. Таких как эта Джамиля приглашали в богатые дома, на корабли и дворцы. О них слава ходила повсеместно. Где Кадыр её откопал? Хитрюга, такой алмаз припрятал и скрывает от чужих глаз. Девушка слишком простодушная попалась, не знает каких почестей достойна. Откуда ей знать? В Варкаве её хотели сжечь. Здесь она просто рада жить.
Женщина уселась в карету с помощью слуг и стукнула в стенку, чтобы немедленно ехали. Она задумалась, а сможет ли Джамиля её сына исцелить после огня? Нет, наверное, это будет ей не под силу, ведь его из мертвых понадобится возвращать. Шамсият вздохнула в очередной раз, но чувствовала лёгкость на душе. Будто вовсе расцвела словно молодая девчонка. Наблюдала из маленького оконца своей кареты, как остается вдалеке дворец Кадыра. Вновь убедилась, что этот мужчина не лыком шит. Никогда не угадаешь "что у него на уме" и как прекрасно, что он на стороне валиде. По крайней мере, она так считала и рассчитывала, что он будет помогать ей и её детям до последней минуты своей жизни. Оставалось придумать как выкрутиться из этой ситуации с испытанием, Шамсият оживилась и воодушевилась после манипуляций наложницы визиря.